Канзафар бий

http://smb-shingak.ru/wp-content/uploads/2022/02/Dajdzhest-Kanzafar-Bij-2.pdf

КАНЗАФАР БИЙ

Сидетельство о рождении Канзафар бия

 

Место рождения: предположительно на территории Давлекановского района Республики  Башкортостан.

Место смерти: предположительно вблизи озера Асылыкуль

Подданство: Российское

Род деятельности: Тархан

Отец: Муса бий

Дети: Куджабакты, Худайбакты, Кудаш,  Дистан

 

Тағы ла бер мөһим сығанаҡ. Был Ҡотлояр мулланың яҙмаһынан ҡалған бер киҫәк иҫкесә яҙылған ҡағыҙ. Тәржемәһе;

«Мәшәррәф, ғариф вә ғиҙле, вә ғәрибле Ҡанзафарбей тыуҙы Ябалаҡ ҡайәһендә 939 Һижри йылында.

Әлхәмделили вә кафи вәссәләм. Ибн Мусабей.

Ҡуйды дар Ҡәнзәфәрбей 1012 шәһәре рамазан, унынсы август Йәннәте Мәъуалә ҡыйл урынын ҡарар.

Яҙҙы Әсфәндийәр мулла, был ҡағыҙға күсерҙе Ҡотлояр мулла 1912 йылда».

Иҫкәрмә, тәржемәһе.

«Хөрмәтле бөйөк, һәм аҡыл эйәһе, һәм уҡымышлы Ҡәнзәфәр бей тыуҙы Ябалаҡ ауылында 939 һижри йылында (Миляди йыл исәбе буйынса 1532 йылда). Аллаға дан булһын, уға тиндәш башҡа юҡ. Мусабей улы Ҡйнзәфәрҙе 1012 һижри йылының рамазан айының 10 авгусында мәңгелек йортҡа ҡуйҙы.

Урының Мәьуала ожмахында ит.

Яҙҙы Әсфәндийәр мулла, был ҡағыҙға күсерҙе Ҡотлояр мулла. 1912 йылда»

 

Һуңғы тамға

Икенсе сығанаҡ булып Иҫке-Ябалаҡ ауылындағы боронғо зыяраттағы ҡәбер ташы иҫбатлай. Ауылдың муллаһы Валикеев Салауаттың  күрһәтеүе һәм шулай уҡ Ҡырҡөйлө меңдәрҙең башлығы Халиуллин Филүстең әйтеүҙәре буйынса һәм шулай уҡ элекке ҡарттарҙың һөйләүҙәре буйынса, 1889 йылда тыуған Иҫке Ябалаҡлы ауылы Хәйретдинов Ғәләүетдин Хәйретдин олатаәҙың күрһәтеүе буйынса , был ҡәберлектә Ҡәнзәфәр бей ерләнгән тип фараз итәләр.

Ҡотлояр мулланың бәйете буйынса Ҡәнзәфәр бей Иҫке Ябалаҡлы ауылынан, уның төпсөк улы Хәжәр һуңынан старшина булып идара иткән. Ҡәнзәфәр бейҙең өс ҡатыны булған тип әйтелә был бәйеттә. Хәжәр нисәнсе ҡатынынан булғандыр, билдәһеҙ. Шулай итеп миңә һәм күптәрегә был сер булып ҡала. Иҫке-Ябалаҡлы ауылындағы ҡәберлек ташы, ундағы яҙыуҙар һәм тамғаларҙы тарихсылар тикшереп нөктә ҡуйыр тигән өмөттә ҡалабыҙ.

Сәләм менән һеҙгә уңышлыҡтар һәм иҫәнлек-һаулыҡ теләп Рәүеф Ғафүр улы.

Предпосылки принятия русского подданства башкирами рода Минг

…Упоминавшийся мирза Каракельмамет (Кара Кель-Мухаммед) в начале XVII в. был ногайским наместником Башкирии, правда, уже лишь номинально. С 1623 г. он занимал должность нурадына Больших Ногаев, а в 1631 г. погиб во время очередной ногайской междоусобицы. События, сопровождавшие ногайский исход, нашли яркое отражение в шежере башкир рода Минг, составленном князем Янбакты Кудашевым, которое в ключевых моментах совпадает с приведенным выше архивным документом: «Герэй-бий был старше Каракилмета. Канзафари-бий был моложе  [Каракилмета]. [Однажды] два Килмета ехали [верхом]. Оба были мурзами. Лошадь одного из них неожиданно зарезвилась; испугавшись ее, кобыла Каракилмета поскакала; над ним [Каракилметом] Аксак Килмет посмеялся. Изза этого [они] завраждовали, и [между ними] были битвы; из этих земель [многие] ушли». На самом деле, никакой войны между Кара Кель-Мухаммедом и Аксак-Кель-Мухаммедом не было. По всей видимости, в памяти башкир произошла контаминация различных событий, в том числе связанных с вторжением калмыков, в результате чего ногайцы были вынуждены бежать из Башкирии. В ответ на их призыв к башкирам-мингам идти вместе с ними Канзафар-бей обратился к своим сородичам:

«О, соплеменники, мы, если уйдем отсюда, не сможем жить; где мы найдем землю, как эта?; когда [он так] сказал, все его соплеменники ответили плача: “О, Канзафари-бий, если умрем, [то] здесь, если будем жить, [тоже] здесь, [иначе] и бедные, и богатые не сможем прожить”. Живы будем [или] погибнем, доверимся богу – [так они] сказали».

Бесконечные распри внутри Ногайской Орды, сопровождавшиеся кровопролитными междоусобицами и наносившие колоссальный ущерб, в фольклорной форме сохранялись в памяти башкир-мингов до последних времен: «Началась между Килимбетами кровопролитная война; множество народа погибло. Наконец сделалось землетрясение, земля кричала, говорят башкирцы; потом была жестокая зима с глубоким снегом, и Килимбеты с нагаями бежали за Яик и на Кубань. Многие башкирцы ушли с Килимбетами, но другие остались. В числе последних был князь Канзафар, один из родоначальников минских башкирцев, который, говорит предание, хотя был весьма молод, но сказал, что не надобно оставлять свою землю. Нагайцы разорили вконец оставшихся башкирцев, принуждая их идти с собою; наконец ушли, сказав: “Оставайтесь же вы башкирцами”» .

Одним из самых важных, но в то же время запутанных вопросов истории башкир рода Минг является датировка периода жизни Канзафар-бея.

Проблема хронологии истории башкир рода Минг

В шежере князя Янбакты Кудашева, внука Канзафар-бея, описанные события датированы 956 г. х. (1549 г.), а взятие Казани царем Иваном IV – 961 г. х. (1553/1554 г.), что не соответствует действительности.

Но наиболее выпукло анахронизмы текста видны на следующем примере: поездка князя Янбакты ко двору царя Алексея Михайловича отнесена к 1567 г., хотя названный царь жил столетием позже. Объяснение этим нестыковкам может быть следующим. Дело в том, что данное шежере дошло до наших дней лишь в копии, сделанной с оригинала в 1896 г. есаулом Мингли-Ахмедом Ибрагимовым. Именно он мог привести все даты текста в соответствие с господствовавшей в то время тенденцией относить все события, связанные с принятием башкирами русского подданства, к эпохе Ивана Грозного.

К счастью, сохранилась копия архивного документа, а именно «Раздельного письма» башкир-мингов, с которым князь Янбакты Кудашев ездил ко двору царя Алексея Михайловича. Документ как будто ставит все на свои места: «В 7179 (1671) году приехали ко мне, Великому Государю, Янбахты князь Кадаш, Уразлы Урманов, Махмут Дистанов, Камачик Яиксубин стоварищи…» Выходит, что князь Янбакты жил в последней трети XVII в., а не в середине XVI в.

В свете изложенного нельзя считать удовлетворительной точку зрения А. Н. Усманова, многие десятилетия господствовавшую в историографии, о том, что посольство башкирмингов во главе с Канзафар-беем встретилось с представителями русского правительства в 1554 г. и тогда же минги вошли в состав Московского царства. Сравнительный анализ документов показывает, что Канзафар-бей жил в XVII в. и был современником ногайского мирзы Кара Кель-Мухаммеда. Это, конечно, не устраняет возможности более ранних контактов представителей мингов с царскими властями, поскольку они и ногайцы во второй половине XVI в. считались подданными русского царя и относительно мирно кочевали в долине Дёмы. В сохранившейся межевой грамоте Еланской волости от 1573/1574 г. указывается ее граница с «Минглярской» волостью: «…от вершины Ик реки по правуюсторону Сара[й]гирская вершина по левую сторону до Минглярской волости…». То есть в указанный период Мингская волость уже существовала и, что важно, была признана царским правительством. Однако раздел единой родовой вотчины, по всей вероятности, стал возможен лишь после полного ухода ногайцев.

Анализ «Раздельного письма» приводит к выводу, что оно включает в себя текст более ранней грамоты, в которой вожди мингов говорят от первого лица: «…я, Казябахты…», «…я, Дистан…», «…я, Кадаш…», т. е. идет перечисление представителей предыдущего поколения княжеской фамилии. В соответствии с ней сыновья Канзафар-бея (Кужабакты, Худайбакты, Кудаш, Дистан) и его родственники (Яиксуби, Кадырсуби, Минглисуби и Идельсуби Чублековы), а также беи родов Меркит (Аккунды-мурза Акманов) и Кобау (Уразлы Урманов и Мамбеткул Теникеев), также входивших в Мингское объединение, разделили свои старинные земли, освободившиеся от ушедших ногайцев. Таким образом, нет никаких указаний на то, что раздел вотчины был произведен при Канзафар-бее и что именно он ездил для оформления условий русского подданства в Москву. По всей видимости, все это совершили его сыновья, а также родичи Чублековы и сподвижники из ассоциированных с мингами родов Меркит и Кобау.

Целью поездки Янбакты-князя в Москву в 1671 г. была пролонгация пунктов «Раздельного письма», ратифицированного его отцом Кудашем и дядями еще при царе Михаиле Федоровиче (годы правления: 1613–1645). На это указывает шежере башкир рода Сарайли Минг аула Имян Сармановского района РТ. В нем говорится: «Мы, башкиры рода Сарай племени Минг. Имена наших предков, взявших у первого падишаха Михаила Федоровича в прошедшем 1715 году грамоту, таковы: первый – Туктамыш ибн Шейх-Дервиш, второй – Тукай ибн Кутуй, третий – Янбакый ибн Янсаид, четвертый – Сармас, пятый – Бигаш, шестой – Туйыш» . Как можно заметить, в шежере сарайли-мингов перечисляются имена,неизвестные шежере князя Янбакты. Подобные труднообъяснимые моменты встречаются и далее.

Так, в крайне немногочисленных архивных документах начала XVII в. фиксируются лица княжеской фамилии мингов, почему-то отсутствующие в шежере князя Янбакты и «Раздельном письме». Под 1599/1600 г. упоминается «…волости Минской Токай Янсубин, да князь Кулсара Курманов…». Последний, возможно, был сыном Карамана (Курмана), родного брата бея кубовцев Урмана. Сам Караман, как гласит шежере, ушел из Башкирии вместе с ногайцами. Шежере сарайли-мингов Благоварского района РБ, составленное Р. Г. Курбангуловым , коррелируется с выпиской из окладных книг за 1622/1623 г. об уплате ясака башкирами Мингской волости. В данном документе под 1622/1623 г. говорится: «Ногайские дороги Минские волости. В ней староста Кульсара Коземалов да тархан Бах[ты] Бисубин. Людей в ней: ясачных 28 человек. По окладу великого государя ясаку с той волости платят 175 куниц да 2 бобра».Упомянутый Кульсары Коземалов, по всей видимости, соответствует князю Кульсары Курзямалову из шежере Р. Г. Курбангулова. согласно которому он приходится внуком князю Янбакты. Однако это не может соответствовать действительности, поскольку последний, согласно «Раздельному письму», жил в 70-х гг. XVII в., а его предполагаемый внук в 20-х. Данное противоречие может быть объяснено лишь наличием анахронизмов в одном из двух источников. Скорее всего, в шежере Р. Г. Курбангулова неверно указана степень родства между историческими личностями – князьями Янбакты Кудашевым и Кульсары Курзямаловым.

Таким образом, интеграция иля Минг   в систему Русского государства, начавшаяся во второй половине XVI в., завершилась лишь в 10–20-х гг. XVII в. Однако уже в начале XVII в., несмотря на ногайское наместничество, в Мингской волости фиксируются тарханы – теперь уже русской службы. В 1659 г. «тарханские дети Урекей и Алкей Бахтины» обратились к правительству с просьбой поверстать их в тарханы, поскольку их отец Бахты Бисубин «служил уфимские службы в тарханех лет с 50, а отца их не стало тому 9-й год».

Мингская волость и ее подразделения

В 1725 г. кунгурский бургомистр Юхнев, прибывший в Башкирию с разведывательной целью, предпринял попытку переписать башкирское население и, самое главное, установить количество мужчин, «которые могут воевать». Некоторые волости, в том числе Мингская, отказались пропускать на свою территорию царского чиновника. Поэтому весь родовой состав объединения Минг был зафиксирован несколько позднее П. И. Рычковым в следующем виде: Чубинский, Кырку, Канзафар-бий.

Канзафар-бий (башк. Ҡәнзәфәр бей) — вождь башкирского племени мин, инициатор добровольного присоединения Башкирии к Русскому государству. Возглавил борьбу башкир-минцев против Ногайской Орды

                                                         Биография

Канзафар-бий — башкир, родовой старшина, бий, тархан. Происходил из правящего тарханского рода башкир племени мин.

Его имя Ҡәнзәфәр означает с арабского «лев»

Своим родоначальником, как и многие башкирские бии и тарханы основного рода минг считал Санаклы-хана, бывшего правителя Мавераннахра (государство на реке Сыр-Дарья, территория нынешнего Узбекистана), Урадач-бия с тысячью колчанами (Мен hазаклы Урадас бий), владения которого простирались от берегов Камы на севере до земель ногайцев и сартов на юге и уйгуров на востоке.

Возвышение

После взятия 1552—1553 годах Великим Князем Иваном IV Казани и завоевания Русью Казанского ханства, ногайские мурзы Кара-Килембет и Аксак-Килембет вместе с Туря-ханом решили уйти ушли из этих насиженных земель и силой увести от влияния русских подвластные им башкирские племена. Башкиры минги организовали антиногайское восстание, предводителем которого стал самый молодой из биев — Канзафар. Часть мингов все же ушла с ногайцами на территорию нынешней Кубани, но большая часть башкир приняла сторону Канзафар-бия и осталась на родных землях. Весной на всеобщем собрании Йыйын башкир-мингов Канзафар-бия, сын Муса-бия, племянник бывшего предводителя минских родов — Субай-туря, был избран Предводителем 12 родов мингов.

Зимой 1554 года во главе посольства знатных мингов и родовых старшин ездил в Казань — просить от имени соотечественников российского царя Ивана Грозного о добровольном присоединении мингов (одного из самых крупных башкирских племен) к Русскому государству. Вёл переговоры с царским наместником в Казани, боярином Шуйский-Горбатовым и князем Андреем Курбским, о принятии юго-западных башкир мингов в российское подданства. Иван IV пожаловал Канзафар бию звание тархана. Получил «Жалованную грамоту» на вотчинное владение своих земель.

Свидетельством того, что именно Канзафар-бий стал одним из первых посланцем башкирского народа к русскому «Белому» царю и, что именно этот человек объединил башкир племени Мин, собрав их под началом Российского государства, являются шежере — родословные юго-западных башкир мингов.

Семья и дети

У князя Канзафара было четыре сына:

Куджабакты-бий;

Худайбакты-бий;

Кудаш-бий;

Дистан-бий.

Подтверждение вотчинных прав мингов

1667 году посольство минских башкир в составе: Янбахты-князь, сына Кудаш-бия; Махмуд-бий, сына Дистан-бия; Камачык-бий, сына Яйыксабый-бия и Уразлы-бий, сына Урман-бия поехали к Царю и Великому Князю Алексею Михайловичу Романову в Москву. Царь, на основании «Жалованной грамоты» царя Ивана IV, выдал им «Оберегательную грамоту» подписанную 12 мая 1667 году с подтверждением их вотчинных прав.

Второй раз 1671 году Янбахты-князь и его 11 спутников ездили в Москву и обратились к Царю Алексею Михайловичу с просьбой выдать разделительную грамоту земель между родами племени мин. На основании «Оберегательной грамоты» выданной им самим 1667 году Российский царь выдал грамоту о разделе общих вотчинных земель минских башкир между 11 родами.

Земельные угодья мингов

Башкирские племена минских родов занимали и владели обширными и богатейшими землями, всего имели 1 102 905 десятин земли. Так всего минских волостей было:

по Уфимскому уезду было 6 минских волостей;

по Стерлитамакскому уезду 4 минских волостей;

по Белебеевскому уезду 9 минских волостей;

по Мензелинскому уезду 2 минской волости.

В разделе общей земельной вотчины участвовали:

4 сына главы Минской волости князя Канзафара: Куджабакты-бий, Худайбакты-бий, Кудаш-бий и Дистан-бий;

4 сына Чюплек-бия (сыновья Субай-туря): Яйыксабый-бий (Яик-Субы), Кадирсабый-бий (Кадыр-Субы), Минглисабый-бий (Минли-Субы) и Идельсабый-бий (Идель-Субы);

Сын Урман-бия: Уразлы-бий;

Сын Тенекей-бия: Мам(б)еткул-бий (внук Караман-бия, откочевавшего с ногайскими мурзами);

Сын Акман-мурзы: Аккунды-мурза (Яик-Куда).

Детям Канзафар-бия достались удельные земли:

Куджабакты: с Узяйского (Салузянского) устья до реки Уршаку, до устья и по обе стороны Уршаку степями и лесом до Месели речки с вершины и до устья с мелкими речками.

Худайбакты: по реке Деме до от Чекраклынского устья на низ до реки Белой по обе стороны Демы реки; Еще по реке Белой на Нагорной стороне до муилового леса по Курку (Дему) вниз.

Кудаш: от Кузянского устья вверх по Уршаку реке до Бюрлюкыезского устья по обе стороны с лесом и с степью, а которые впали в Дему реку, в мелкие речки не вступать; Да еще по Узеке (Узень) реке до Каменного броду между двух лесов, до озера Кундезли до Ургазиха, еще с Ургазы прямо до озера Ярыклы до Бюрлюкольских вершин с колками и перелесками; Еще с Уфимского устья вниз по Белой до Кармасанова устья по обе стороны с лесом и степью.

Дистан: по Деме реке с Чекраклынского устья вверх до Ярышского устья по Деме реке по обе стороны, а которые впали в Уршак реку, в мелкие речушки не вступать. Позднее участок земли и род Дистана стал называться Сара(й)ли-Минской волостью.

Политическая мудрость Канзафар -бия.

После покорения Казани в 1552 году русский царь Иван IV обратился народам Казанского ханства и их соседям с призывом не покидать родные места, не убегать как ногайцы, а добровольно войти в состав Русского государства. Царь обещал свободы, в т.ч. вероисповедования, другие льготы. Башкиры-минцы, «слыша о взятии русскими Казани и о справедливых поступках с покорившимися, послали от себя четверых поверенных к царю Иоану Васильевичу с просьбою о принятии их в подданство». После отправились в Казань, «за отсутствием удобных путей сообщения на лыжах.». Первую официальную делегацию башкир возглавил «весьма молодой», но признанный предводитель башкир-минцев Канзафар-бий. Канзафар-бий сам является потомком Урдас-бия, который жил во времена Чингисхана. Он считается родоначальником башкир племени Минг, известен в истории башкир (в преданиях и шежере) под именем «Тысячеколчанный Урдас-бий — Мен Садаклы Урдас би».

«Государь принял послов очень милостиво, согласился включить башкир в число подвластных ему народов. Царь, расспросив, чем изобильна земля их (т.е. минцев), обложил башкирцев легким ясаком, кого лисицей, кого куницей, а кого медом и пожаловал землями». Башкирские послы наместника царя приняли за самого «белого падишаха». Минцы обязаны были платить всего 171 куницу и 18 батманов меда. Кроме платежа ясака в царскую Казну, они должны были нести за свой счет военную службу.

До завоевания Казани Иваном IV минцы находились под властью Ногайской орды, а соседи с запада от них — башкиры племени Каршин подчинялись Казанскому хану. Часть границы между Казанским ханством и Ногайской ордой проходила по территории нынешнего Благоварского района, ориентировочно по правой стороне реки Кармасан. Расстояние от этой границы до зимовья Казанфар-бия (территория современной д. Баштерма) составляет около 10 — 12 км. Соседние башкиры регулярно общались меж собой, ходили друг к другу в гости. По преданию наших предков, на поляне около истоков речки Туган (на территории нынешней д. Табулдак) проводились совместные праздники — зиены между каршинцами Казанского ханства и минцами Ногайской орды. Отсюда название речки — Туган, туганлык, т.е. родня. Предполагается, минцы пристально следили за тем, как к их соседям — западным башкирам, оказавшимся под властью Русского государства,- относились русские власти. Нельзя исключать, что и «добропорядочные поступки»  русских влияли решению минцев пойти добровольно в подданство русского царя. Таким образом, послы, под руководством Канзафар-бия, заключили первое официальное соглашение с Русским государством об условиях вхождения минских башкир в состав России. Решение Канзафар-бия не является сиюминутным. Шежере характеризует Канзафар-бия смелым и волевым предводителем. Он — не выскочка, а признанный лидер, принадлежащий к феодальной и родоплеменной знати минских башкир. Его поездка с заявлением о принятии их в подданство русского государства является всесторонне обдуманным, взвешенным решением. У него зарождались конкретные, ясные цели и задачи об освобождение соплеменников из-под власти ногаев до падения Казани, так как серьёзные стычки и конфликты с ногайскими мурзами происходили ещё в 956 году хиджры (1549 год). Слыша об усилении русских, тогда ногайцы встревожились и начали уходить в сторону Шихан (Стерлитамак), затем на Кубань. Они хотели силой увести с собой и подвластных им башкир. В этот критический момент Канзафар-бий обратился к своим соплеменникам: «Эй, яраннар! Если мы уйдём с этих мест, то не сможем жить. Где мы можем найти себе такие места (как здесь)?». Канзафар-бий нашёл полную поддержку в народе. Минцы не хотели покидать родные места. С Канзафаром остались родовые старейшины Чублек, Урман, Туман и сын Карамана Тенекэй. В шежере среди оставшихся упоминается также имя Акмана, происходящего из мурз. Предполагается, что в составе послов в Казань были в основном эти знатные люди.

В шежере минцев указывается точная дата поездки послов во главе с Канзафар-бием в Казань: «Был девятьсот шестьдесят первый год…» (1553-1554 года). А в шежере других племён, также по собственному желанию или по вызову падишаха добровольно принявших русское подданство, ранее этой даты сообщений не встречается. Так, исследователь данной темы А.Н.Усманов — в труде «Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству » пишет: «Вслед за минцами, примерно в то же время, приняли русское подданство восточные соседи минцев — башкиры племени Юрматы.». Из ранних исследователей краевед В.С.Юматов тоже называет имя Канзафар-бия.

Так, «в 964 году хиджры (т.е. по происшествии трёх лет после поездки Казанфар-бия) по вызову падишаха Иоана Васильевича от Тамьянской волости Шагали Шакман, от Усерганской волости Бикбав, от Кипчакской волости Мешовлы Каракуджак ходили в Казань и объявили о том, что они склоняют перед ним головы и просят, отмерив и обмежевав, дать им землю»

Не собираюсь умолять роль и деятельность тех лидеров башкирских родов, которые организовывали добровольное вхождение башкир к Русскому государству. Однако мне не понятно, позиция и выступления на страницах республиканской печати отдельных авторов, которые искажённо преподносят массовому читателю о последовательности поездке послов к наместнику царя. Некоторые на первое место выдвигают Татигас-бия, который после Канзафар-бия по заданию Бурнак-бия ездил в город Казань, или других — выше перечисленных, которые по происшествию трёх лет после первых послов явились в Казань по вызову русского царя. А о первопроходце Канзафере упоминается в числе других, якобы последовавших за ним, тогда как всё обстоит наоборот.

Поездка послов башкир во главе с признанным предводителем минцев Канзафар-бием, а за ними и других биев башкирских родов к наместнику царя с заявлением войти в состав Русского государства, составление первого официального договора между башкирами и Русским правительством были поворотным моментом в истории Башкортостана, открывшим в ней совершенно новую полосу. Благодаря этому они спасли свой народ, сохранили себя как этнос, земли, закрепленные за всеми родами, свой язык, религию, культуру, традиции и обычаи предков, внутренний уклад жизни и т.д. Появилась возможность политически разобщенных родоплеменных единиц объединить в одно целое административное устройство. Таким образом, Канзафар-бий проявил себя как мудрый предводитель своего народа, и как дальновидный государственный деятель, сумевший в той сложной ситуации верно определить главное направление политического развития событий. «Заслуги такого вождя башкирского народа и исторической личности заслуживают увековечения его имени на территории родного района и Республики» (9). Среди его заслуг существенным является и то, что всё это осуществлялось мирным путем, без пролития крови. Чтобы заострить внимание читателя на это, из сотни возможностей приведу два примера. Во-первых, те самые события между Московским княжеством и Казанским ханством, печальное разрушение Казани. В начале прошлого века исследователи писали о том, что Сююмбикэ-ханбикэ призывала Казанских аристократов, феодалов и мурз не бороться бессмысленно с сильным, стремиться найти пути мирного соглашения с русскими, уступая их требованиям. В крайнем случае, подчиниться русским и принять подданство. Царь Иван IV так же предложил добровольно войти в состав Русского государства. Однако мурзы и феодалы не послушались. Последствия известны истории. Другой пример. В девяностых годах прошлого века два гордых лидера распавшего СССР — первый Президент России Борис Ельцин и президент суверенной Чечни генерал Дудаев не сумели договориться сесть за стол переговоров и ввели страну в состояние войны. В результате все мы являемся свидетелями бессмысленного кровопролития и разрушения.

Шежере башкир племени Минг имеется в нескольких вариантах. Несмотря на то, что они написаны разными людьми, частями в разное время, они тесно связаны между собой. Многие события, описанные в шежере, подтверждаются другими достоверными источниками.

Имя родоплеменного вождя минцев Урдас-бия упоминается во всех шежере. Канзафар-бий находится в 10 или 11 колене от Урдаса-бия.* У Канзафара-бия был старший брат Гирэй. Родословное носит название «Шежере Гираят-бия» ( * Родословную по линии Гирея подробно исследовал его потомок Назиф Мириханов — Полномочный представитель Республики Татарстан в Российской Федерации. Родословную схему он приводит в таком порядке: Урдас — Улан — Кучкар — Буга — Булта -Унга — Сангусин — Сасбуга — Сумбустин — Бикмуш — Гирей. В других вариантах родословной после Сасбуги приводится имя как «Субмусбэн», он же «Бикмуш», «Бикмус», «Муса», «Чу-бий», затем Канзафар). А родословная Канзафара-бия по линии его младшего сына Кадаша получается так: Кадаша сын князь Янбакты —■> далее Курзямал-бий —> князь Кулсара —> Амангильде —> Тэкэй —> Тават —> Салташхан —> Суяргул —> Курбангул —> Ахмер —> Мухаррям —> Афраим —» Шарафелислам —► Гайнислам (мой отец) —> Раис (1932г.р.) —> старшая дочь Гузель (1958г.р.), сын Ильдар (1966г.р.). Таким образом, наше родословное дерево, составленное не зависимо друг от друга в степенях поколений совпадают. Назиф Мириханов 1952 г.р. и моя дочь 1958 г.р. находятся на 18 колене. По линии Дистана, другого сына Канзафар-бия, А.А. Галлеев, 1940 г.р., находится на 17 колене, (он директор института космических исследований РАН, доктор наук. В Институте российской истории РАН рассмотрены документальные свидетельства, представленные Н.М.Мирихановым. экспертиза считает, что шежере Гираят-бия безусловно отражает реальную историю рода . Стало быть, здесь ошибки нет.

Гираят-бий проживал в Имэн-Калэ (будущей Уфе). Это свидетельствует о его определенной иерархической значимости, поскольку Имэн-Кала, будучи административным центром Ногайской Башкирии, служила зимней ставкой и официальной резиденцией ногайского наместника.

Усиление Российского государства, завоевание Казанского ханства и упадок Ногайской орды привели к существенному изменению этнической карты Южного Урала — начался массовый исход основной массы ногаев на юг. На освободившиеся земли стали переходить башкирские племена.

«Пик передвижений пришелся на вторую половину XVI -начало XVII вв. — пишет Н.Мириханов. — Миграцию в сторону реки Ик совершили внуки и правнуки Гираят-бия по линии его старшего сына Куганчи. Впервые они появились в бассейне реки Ик вблизи нынешнего аулов Дияш (Бакалинский район) и Ачма в местности «Наратлы чокыр» («Сосновая яма»). » Потомки Гираят-бия обосновали д.д. Урсай (Бакалинский р-н), Чалпы (Чалпак) и т.д. Некоторые потомки Канзафар-бия также мигрировались в сторону реки Ик. Так, в исследовании И.Г. Ермолаева в Писцевой книге 1602 — 1603 гг. упоминается имя Кулсара-бия, внука Янбакты князя (пятое колено от Канзафара). Там говорится: «Князь Минской волости Кулсара Курюмалов в 1600 году выступил третейским лицом (судьей) в споре между башкирами и чувашем о земельной вотчине по реке Ик «. «Башкиры рода мин расселялись в самых северо-западных районах исторического Башкортостана — по берегам рек Степной Зай, Мензеля, Сюнь и по нижнему течению реки Ик»

. Таким образом, они являются древнейшим автохтонным населением края и первоначально обитали на территории современной северо-восточной части Республики Татарстан. С тех времен в северо-восточных районах Татарстана, проживает значительное количество потомков минских башкир. Например, только в Сарманском районе насчитывается 12 деревень сарайлы-мин. Одна деревня носит название самого этнонима Сарайлы, 4 деревни сарайлы-минцев расположены в Мензелинском районе, 2 деревни рода уршак-мин имеется в Апастовском районе. (5). Башкиры-чубиминцы рода Дистан (сын Канзафара) д. Сарайлы нашего Благоварского района также 13 лет во второй половине 18 века жили в д. Иманово в долине р. Мензеля. В низовьях реки Ик проживали ик-минцы. А всего на территории современной Республики Татарстан 220 деревень, жители которых во время переписи 1897 года зафиксированы как башкиры. (5). Таким образом, башкиры племени Минг занимали обширную территорию по долинам рек Дема, Уршак, Чермасан и Кармасан, Караидели, по берегам озера Аслыкуль, почти на всем течении реки Ик. Старинные владения минцев включают в себя земли Уфимского, Чишминского, Давлекановского, Альшеевского, Миякинского, Бижбулякского, Нуримановского, Иглинского, Благоварского, Буздякского, Туймазинского, Кушнаренковского и в других районах Башкортостана и в вышеперечисленных районах Татарстана. Столица Башкортостана г. Уфа (бывш. Имэн Кала) также расположена на земле минцев.

Отрывок, характеризующий Канзафар-бий

– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.

– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.

Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.

– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.

– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.

– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?

– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.

– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.

– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?

– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?

– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.

Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.

– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.

– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.

– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].

Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.

– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.

– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.

Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.

– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?

– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.

Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.

Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.

Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.

В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.

Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.

Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.

В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.

Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.

Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.

– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.

Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.

Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.

– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.

– А ты разве боишься? – спросил Пьер.

– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.

Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.

– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!

– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.

Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.

К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.

Память

В Благоварском районе РБ создан Башкирский историко-культурный центр «Сарайлы» имени Канзафар-бия.

В Чишминском районе , с. Ябалаклы установлен бюст Карзафар-бия.

Исторический аспект

Потомки Канзафара,  установить истину помогло шежере Р. Г. Курбангулов.

Зимой 1554 года посольство знатных минцев во главе с Канзафар-бием и родовыми старшинами Чублеком, Урманом и Туманом на лыжах прибыло в Казань. Миссия у этой делегации была чрезвычайно важная и ответственная — от имени соотечественников просить российского царя о добровольном присоединении минцев (одного из башкирских племен) к Русскому государству. Царским наместником они были приняты «очень милостиво».

Канзафар-бий, смелый, волевой человек, как свидетельствуют исторические источники, призывал башкир, разделенных на племена, находившиеся под властью разных людей, объединиться под началом русского царя. По сути, он стал первым депутатом башкирского народа, сумевшим в пору междоусобиц и раздоров принять единственно верное и мудрое решение. Настолько, что спустя четыре с половиной века потомки Канзафара вспоминают его с благодарностью.

Мең ырыуы башкорттары йәшәгән ауылдар

1906 йылда Иҫке-Яппар ауылында тыуған Әхмәрова Миниса абыстайҙа һаҡланған-күренекле сәсән, мөғәлим, аҡ мулла ҡәм ваҡытында Иҫке-Яппар ауылының ете йыллыҡ мәктәп директоры 1894 йылда тыуған, Ғилманов Мөъмин мулланың яҙмаларына нигеҙләнеп Ҡырҡөйлй мең башҡорттарына ошо ауылдар ингәнлеге күрһәтелгән, иҫке төрөк телендә яҙылған яҙыыу алынды, Мәкәш ауылында тыуған Юсупова Фәнисә абыстай Мәүлетҡол ҡыҙы тәржимә ҡылды.

1. Ҡырҡөйлө мең башҡорттарының –баш мәркәзе булып Боронғо Мең ауылы- Үгеҙ йылында барлыҡҡа килгән, Дәҫтәнхан-идара иткән, хәҙерге Әлибаә ауылы, Әлбәй Мырҙағолов Салауат яуында актив ҡатнашҡан күренекле старшина булған.
2. Ҫыуҡырлы , Суҡраҡлы ауылы үжүж йылда ниғеҙ һалына.
3. Боронғо-Бигәнәш, Бигеш ауылы – 1512 йылда.
4. Әй – 1456 йылда 1510 – Ҡаҙанғол ауылы тип үҙгәртелә.
5. Иҫке-Йорт 1455 йылда, 1775 йылда драгундар тарафынан яндырыла.
6. Үрге Яппар ауылы 1510-1775 йыда драгундар тарафынан.
7. Түбәңге Яппар, Иҫке Яппар ауылы – 1500 йылда нигеҙ һалына.
8. Аръяҡ-ауылы. 1615. Яңы Яппар ауылы – 1775 йылда нигеҙ һалына.
9. Шонтаҡҡүл ауылы 1525, нигеҙ һалына, 1745 Исмәғил ауылы тип үҙгәртелә.
10. Үрге Исмәғил – 1802 йылда нигеҙ һалына, 1925 йылда Фәриҙуң ауылы үҙгәртелә.
11. Түбәнге Исмәғил – Үрҙәклекүл ауылы 1604 нигеҙ һалына, — 1775 йылда ауыл драгундар тафынан яндырыла, хәҙерге көнлдә Калиновка ултырған ауыл..
12. Боронғо Бөрйән 1525 йыл, хәҙерге Иҫке – Көрмәнкәй
13. Яңы Көрмәнкәй ауылы – 1830 йылда нигеҙ һалына.
14. Дәрхән күл ауылы 1467 йылда нигеҙ һалына, 1700 йылда Дәүләкән ауылы тип үҙгәртелә.
15. Яланлыҡүл ауылы Шәрифҡүл 1497 йылда нигеҙ һалына, хәҙерге Иҫке Шәрип ауылы.
16. Яңы – Шәрип ауылы 1544 йылда барлыҡҡа килгән.
17. Сөләймән ауылы 1712 йылда барлыҡҡа килгән – 1775 йылда яндырыла, 1895 йылда хәҙерге Соколовка ауылы.
18. Уҫаҡлы күл Үрге Ҡаҙанғол ауылы 1524-1775 йылда драгундар тарафынан яндырыла.
19. Мәләш 1502 йылда нигеҙ һалына , Мәкәш-ауылы.
20. Берҡаҙған ауылы – 1494 йылда барлыҡҡа килгән. 1775 йылда ауыл яндырыла.
21. Ҡороятмаҫ ауылы – 1534 йылда барлыҡҡа килгән.
22. Ҡалмаҡсура ауылы 1446 йылда нигеҙ – һалына Ҡәнзәфәрбей-идара-иткән. Иҫке Ябалаҡлы ауылы тип 1501 йылда үҙгәртелә.
23. Яңы Ябалаҡлы 1524 йылда барлыҡҡа килгән.
24. Ҫабыр
25. Бәләкәй – Йәнбек ауылына 1700 йылда нигеҙ һалына. 1775 йылда Япар Йәнбәге тип үҙгәртелә.
26. Ҡырыҫтал ауылға 1812 йылда нигеҙ һалына.
27. Имай-Ҡарамалы ауылы 1748 йылда барлыҡҡа килгән.
28. Уҫман аймағы, 1808 йылда барлыҡҡа килгән.
29. Шингәнкүл – Шөнгәккүл 1778 йылда нигеҙ һалына.

 

Список использованной литературы:

1. Р.Г. Кузеев «Башкирские шежере», Уфа, 1960г.
2. Р.Т. Булгаков, М.Х. Надергулов «Башкирские родословные», «Китап,» 2002г.
3. А.Н. Усманов «Добровольное присоединение Башкирии к Русскому государству», Уфа — 1982.

4.B.C. Юматов «Древние предания у Башкирцев Чубиминской волости», «Башкирия в русской литературе», т. 1, Уфа, 1989г.

5.Рашит Шакур «Башкиры минской земли», журнал «Ватандаш,» №9, 2006г.

6.А.З. Асфандияров «Башкирские тарханы», «Китап», Уфа — 2006.

7.Н.М. Мириханов «Нэсел — Род,» первое издание, Москва, 1999г. (Рукопись).

8. Г.Г. Рашиди. «Сююмбикэ», Казань, Центральная типография, 1912.

9. Исполнительный комитет Всемирного Курултая башкир, 2002 г. Благоварский район. Национальный состав населенных пунктов по переписям XVIII — XX веков.
10. В.В.Трепаволов. Институт Российской истории РАН.

11. Заключение о достоверности шежере Гираят-бия и о родовой  принадлежности Н.М.Мириханова. Москва. 1999 г. 1е издание (рукопись). Р.Курбангулов